Биография

​

    Осенью 1918 года начал учиться в Кричевском училище. Там у нас организовался кружок учащейся молодежи, куда вступил и я. Раз в неделю, по воскресеньям, мы собирались в доме моего друга Павла Кривоносова — руководителя кружка. Мы условились, чтобы кроме чтения газет каждый участник кружка написал и про­читал рассказ или стихотворение, которые потом обсужда­лись. Часто разгорались жаркие споры, продолжавшиеся до поздней ночи. В то время керосина не было, сидели при лучине.

    Однажды один из членов кружка предложил пойти всем в церковь и купить по три свечи, но только не ставить их пе­ред иконами, а спрятать в карман и принести в дом Кривоно­совых. Всем понравилось такое предложение, и в ближайшее воскресенье гурьбой отправились в церковь. Вечером на кру­жок было принесено десятка три свечей, которые мы посте­пенно зажигали. В комнате стало светло и весело. Вдруг во­шел отец Павла.

    - Вот антихристы, - удивленно сказал он, перекрестил­ся и вышел из комнаты.

    Павел Кривоносов много читал, сочинял стихи, которые затем декламировал на собраниях кружка (впоследствии он стал литератором, поэтом). Однажды Павел предложил орга­низовать в училище стенную газету, печатать в ней наши рассказы и стихи. Все поддержали это, но разгорелись страсти вокруг названия газеты. После горячих споров решили наз­вать ее «Искра» и редактором утвердили Кривоносова. Через месяц в коридоре училища был вывешен первый номер нашей стенной газеты «Искра». Все восприняли это как большое событие в училище. Впоследствии стенгазета выпускалась ре­гулярно, учащиеся и преподаватели поддерживали ее. В ней помещались кроме откликов на школьную жизнь рассказы, стихи членов нашего кружка, фельетоны, карикатуры на уча­щихся и даже на преподавателей.

    Как сейчас помню мой первый рассказ под названием «Учитель и урядник», помещенный в «Искре». Суть рассказа состояла в том, что в 1915 году сгорел школьный сарай, в ко­тором находились лошадь и корова учителя. В ту ночь дежур­ными по школе были я и мой товарищ Ваня. Учитель, при­званный в армию, справлял прощальный вечер и изрядно вы­пил. Когда гости разошлись, он пошел дать сена лошади и не заметил, как уронил дымящуюся папиросу. Потом ушел в комнату и крепко заснул. Поздно ночью мы заметили в сарае огонь, разбудили учителя и попытались затушить пожар, но безуспешно. Сарай вместе с лошадью и коровой сгорел. На следующий день в школу приехал урядник и вызвал меня на допрос. При допросе присутствовал в качестве понятого отец Вани. Урядник потребовал от нас признания, что это мы' ку­рили и бросили горящую папиросу, в результате чего возник пожар. Это признание ему было необходимо для того, чтобы учитель получил страховку за лошадь и корову. Мы расска­зали то, что видели, и отказались признать свою «вину». Тогда урядник схватил меня за волосы и начал таскать по комнате, требуя признания. Я плакал и пытался вырваться из рук урядника. Не добившись от меня ничего, он таким же манером схватил за волосы Ваню и начал его избивать. Отец Вани вцепился в урядника и вырвал своего сына. Урядник рас­свирепел и стал кричать, что он всех нас посадит в тюрьму. Но с тюрьмой у него все же ничего не вышло. Обо всем этом я и написал тогда в своем рассказе.

    Весной 1919 года по инициативе волостного комитета РКП(б) был создан Кричевский волостной комитет комсо­мола, одним из членов которого стал Кривоносов. На одном из собраний нашего кружка он предложил превратить кру­жок в ячейку Коммунистического союза молодежи и каждому подать заявление о вступлении в комсомол. Все поддержали это предложение. В ячейку стали подавать заявления и другие учащиеся. Мы подробно обсуждали каждого и только потом принимали в члены комсомола. Члены ячейки проводили агитработу среди населения Кричева и выезжали в деревни, чтобы вести беседы среди крестьян.

    Когда учебный год кончился, я вернулся к себе в деревню и вскоре был избран секретарем Малятичского волостного комитета комсомола Могилевской области. У каждого, кому довелось познать то бурное время, на всю жизнь остались глубоко волнующие воспоминания. Можно было бы многое рассказать о тех неповторимых годах. Нам, комсомольцам, пришлось принимать участие в работе по укреплению органов Советской власти в деревне, разоблачению кулаков и их  приспешников. Помню работу первых комбедов, их борьбу с теми, кто мешал новой жизни, бурные крестьянские сходы, рейды партийцев и комсомольцев против различных «зеленых» и белых банд, бродивших по лесам и совершавших насилия над революционно настроенными крестьянами.

Вот один из эпизодов. Это было в августе 1919 года Ночью к дежурному Малятичского волисполкома пришел крестьянин-бедняк из села Доброе, расположенного километрах в десяти от волостного центра, и рассказал следующее. Кулаки, возглавляемые бывшими офицерами, арестовали членов комитета бедноты и заперли их в сарае. Причиной ареста послужил дележ земли в соответствии с решением волисполкома, когда каждый крестьянский двор наделялся землей по количеству членов семьи. Кулаки заявили, что они своей земли никому не отдадут.

    Утром председатель волисполкома Яковлев, не придавая особого значения случившемуся в Добром, выехал туда, что бы разобраться на месте. По приезде в село он потребовал освободить арестованных членов комитета бедноты. Но рассвирепевшие кулаки схватили Яковлева и посадили в тот же сарай. Крестьянин, привезший его, быстро повернул лошадь и уехал в волисполком, чтобы рассказать о случившемся.  Секретарь волкома РКГ(б) Николаев информировал уком партии о кулацкой вылазке в селе Доброе и срочно собрал всех коммунистов и комсомольцев. На собрании было решено вооружить их и, не ожидая прибытия из уезда отряда по борьбе с бандитизмом, действовать. После этого выехали в Доброе.

     Бежавшие бедняки рассказали, что ночью к ним в село ворвалась большая банда. Бандиты бесчинствуют, арестовывают бедняков. Они готовятся дать бой нашему отряду. Командир решил выяснить, сколько вооруженных бандитов и кулаков против нас и сколько у них пулеметов. На расстоя­нии одного километра от села Доброе был лес. Резервы от­ряда решили сосредоточить в этом лесу. Из села слышались выстрелы. Ночь прошла тревожно. Наутро вернулись послан­ные командиром разведчики и доложили, что вооруженных бандитов и кулаков более ста человек, установлены две пуле­метные точки. Главарь банды - бывший царский офицер, житель этого села. Они рассчитывают, что к ним присоеди­нятся крестьяне окружающих деревень, куда посланы их люди.

    Ночью нами был задержан кулак, направлявшийся в со­седнюю деревню «к родственникам». Командир отряда, посоветовавшись с секретарем волкома партии, предложил этому кулаку вернуться в село и передать восставшим, что если они в течение суток добровольно сдадут оружие, то к ним будет применена амнистия. Если же они этого не сделают, то вос­стание будет подавлено вооруженным путем, сил для этого у нас хватит.

    Прошли сутки, но никто в отряд не явился, -значит, бан­диты решили сражаться. Тем временем из уезда на помощь нам прибыл кавалерийский эскадрон. Командир принял ре­шение начать атаку.

   Начался бой. Через какое-то время кавалеристы ворвались в село и галопом направились к сараю, где сидели арестован­ные... Один из бандитов успел бросить гранату в сарай, раздался взрыв — и несколько арестованных было убито, в том числе погиб и председатель волисполкома Яковлев. К утру бой кончился. Восставшие кулаки были арестованы и отравлены в волость. У наших несколько человек было ранено.

    Так Советская власть утверждала право крестьян-бедняков на землю, обильно политую их потом и слезами. Время было тревожное. Еще не раз классовые враги показывали свой звериный оскал. Но постепенно новое крепло в белорусском селе.

Были, впрочем, и такие эпизоды. В нашу деревню Лобковичи из уезда приехал агитатор. На общем сходе он высту­пил с докладом о текущем моменте. Потом призвал кре­стьян сдавать зерно, причитающееся государству с каж­дого двора. И сказал, что наступит время, когда на всю Рос­сию будет построено девять-десять фабрик, которые будут выпускать питательные вещества величиной в спичечную коробочку, и человеку будет достаточно трех коробочек в сутки, чтобы быть сытым. Тогда выступило несколько кре­стьян. «Стройте быстрее такие фабрики для жителей горо­дов, - говорили они, - а мы будем сыты и хлебом, только не требуйте от нас продразверстки». Оратор неожиданно ока­зался в трудном положении...

    Полыхала гражданская война. Многие крестьяне-бедняки добровольно шли в Красную Армию, чтобы защищать свою землю от белогвардейских полчищ.

Старший брат, Макар, находился в Красной Армии и участвовал в боях против деникинской армии, наступавшей на Москву. Однажды красноармеец, однополчанин брата, ехавший в отпуск после ранения, привез письмо от Макара и погостил у нас. Семья была рада получить весточку. Через некоторое время мать заболела сыпным тифом. Выяснилось, что ночевавший у нас красноармеец был болен сыпняком. Вскоре вся семья переболела тифом, в том числе и я, тяжело перенеся болезнь.

    Молодая республика отбивалась от белогвардейских пол­чищ и иностранных интервентов, переживала голод, разруху, эпидемии. Крестьяне, особенно молодежь, стойко перено­сили трудности и делали все для того, чтобы обеспечить фронт хлебом, быстрее разгромить белогвардейцев, не до­пустить возвращения помещиков в свои имения. Мы, комсо­мольцы, собирали теплые вещи и отсылали их на фронт. По воскресным дням в школе собиралось много крестьян, в том числе женщин, перед которыми мы разыгрывали короткие агитпьесы, разоблачавшие Деникина, Колчака, Юденича, Врангеля, вели антирелигиозную пропаганду, читали стихи Демьяна Бедного и других поэтов. Такие встречи нравились крестьянам, и они охотно посещали их.

    Нам очень хотелось самим попасть на фронт, но нас по малолетству не брали. А так мечталось совершить что-то ге­роическое!

​

    Дорогами новой эпохи. 1919-й… : [учеба в Кричевском училище, о работе секретарём Малятичского волостного комитета комсомола Могилёвской области] // Киселёв, К. Записки советского дипломата / К. В. Киселев. – Москва : Политиздат, 1974. – С.8–12.

​